[@Небелая Леди]

Отдельно остановимся на интертипных отношениях В.Путина с Собчаком и Ельциным. Отношения с Собчаком ничем не примечательны – при нем Путин был лишь функционером, а не другом и не товарищем. Такой вполне контактный профессиональный альянс бывает сплошь и рядом между подчинённым-бальзаком с умеренно развитой сенсорикой и штирлицем–начальником с усиленной сенсорикой, каковым был Собчак. От Путина не требовалась его программная функция, он её и не показывал. «Творческими поисками» при дворе А.А.Собчака прославился отнюдь не Путин, а А.Б.Чубайс, выполнявший функцию главного «разводящего» инноватора. Взаимоотношениям Собчака и Путина немало способствовало и то, что начальником в этой паре был всё-таки штирлиц, а не бальзак. Впоследствии Путин, уже на втором-третьем году президентства, отойдя от расписанного имиджмейкерами сценария апологетики Собчака, не раз высказывался откровенно критически и даже иронически по поводу своего бывшего шефа. Гораздо более важная и показательная ситуация сложилась в 1998-1999 годах у Путина во взаимоотношениях с иррациональной семьей Ельцина. Хотя Путина и «двигали» (это тема не для нашего сегодняшнего анализа), но без того, чтобы потенциальному преемнику оказаться психологически приемлемым для Ельцина, известного своей эмоциональной троекуровщиной, обойтись никак не могло. Для «семьи» решался важнейший вопрос будущих гарантий. Путинская биография «преданного человека» значила много, могла быть подкреплена мелким компроматом, но всё это вместе было далеко не достаточным условием доверия. Поверить Ельцин мог только психологически для него интересному и приятному человеку. Опекавшая отца Татьяна Дьяченко, человек склада СЭЭ, сыгравшая немалую роль в назначении Путина – тоже и тем более. Для нас, признаться, эта история не является решающим аргументом в пользу принадлежности В.В.Путина к типу ИЛИ – достаточно других, более весомых и прямых аргументов. Но напоминаем её специально для тех, кто не «чувствует» в Путине программную белую сенсорику и болевую черную этику в силу своей собственной принадлежности к мало подходящим для этого ТИМам.

Ощутимое равнодушие В.В.Путина к прописыванию и декларированию детальных планов, за что его не раз подвергали критике оппоненты – ещё одно свидетельство его иррациональности. Как иррационал, Путин действительно не придает большого значения предварительному расписыванию действий, разве лишь когда хочет добиться определённости позиций от своего правительства. Сам он силен не в планировании ситуаций, а в извлечении выгоды из любой складывающейся ситуации, для чего планирование, мягко говоря, излишне.

Для любителей признаков Рейнина напомню также, что Президент – деклатим, а не квестим; динамик, а не статик. Честное слово, эти признаки так хорошо укладываются вокруг путинского типа ИЛИ, что почти вынуждают меня самого поверить в их универсальную действенность (от чего я, впрочем, воздержусь).

Напомним ещё несколько обстоятельств, иллюстрирующих путинский психотип как ИЛИ.

Разве у вас нет ощущения, что путинское правление больше всего напоминает именно правление его «почти предшественника» Примакова? То же умение решать проблемы малыми корректировками без радикальных мер и без заметных телодвижений. Та же периодическая импульсивность от эмоционального возмущения со стороны, быстро обуздываемая привычной «бальзачьей» осторожностью и консерватизмом. Тот же государственнический стержень, очень типичный для бальзаков в политике. Бальзаки не стремятся к обременительной для них личной власти (в отличие от, например, максимов), но, встав у руля в силу обстоятельств, пытаются выстроить стабильные отношения и сильное государство, с которым себя можно было бы отождествить человеку с внушаемой волевой сенсорикой – отчасти и для того, чтобы найти в общественном идеале и в общественных целях «подпорку» собственному недостаточному эгоизму.

В результате произведенного анализа В.В.Путин определен нами как интуитивно-логический интроверт, этот психотип называется в психологии «Бальзак», или «критик», или «архитектор». Произведем итоговую проверку результата по интегральным признакам этого психотипа, выделяющим его из всех шестнадцати.

Психологические описания этого типа у подавляющего большинства авторов сходятся к тому, что «критик» – стратег, мыслями устремленный в анализ будущего развития, умеющий гибко маневрировать в обстоятельствах, но не склонный к импульсивным действиям. «Критик» умеет логически управлять людьми и ситуациями, оставаясь в тени, преследуя при этом одну цель – создать для себя множество резервных возможностей будущего эффективного действия. «Критик» умеет благодаря своей тревожной интуиции предвидеть возможные неприятности и избегать их. Он крайне болезненно реагирует на эмоциональное давление и эмоциогенные ситуации, старается их всячески избегать. Этика эмоций – его ранимая и слабейшая функция. «Критик» не любит и всячески избегает прямых личностных конфликтов, чреватых эмоциональным напряжением; в этих ситуациях он, как правило, дабы их избежать, идёт на временный компромисс. «Критик» умеет уважать волевую настойчивость, целостную решительность и даже эгоизм у других, – волевая сенсорика его внушаемая функция, – но сам не умеет использовать и проявлять эти качества. «Критик» более всех других психотипов склонен принимать и защищать установленные правила игры, он становится бесконечно деятельным, если ощущает себя частью большой структуры (производственной или общественной) с ясно выраженными интересами. «Критик» легко впрягается в работу ради других – легче, чем ради себя. Понятие долга для него особенно важно, потому что компенсирует недостаток собственного эгоизма, как бы извне определяя цели и задачи и побуждая его действовать. «Критик» очень терпелив, умеет долго ждать подходящего «звездного» момента», не столько его заранее планируя, сколько прозорливо подбирая из множества предоставляющихся возможностей самую перспективную и лучшую. Пользуясь шахматной терминологией, «критик» не силен в острых комбинациях, но является непревзойденным мастером позиционной игры – равномерно продвигая пешечный фронт, он создает сразу множество возможностей для будущего наступления, и всегда готов осуществить прорыв на участке, где сопротивление противника на миг ослабнет. О «критиках» говорят: «Медленно запрягают, но быстро едут». Из всех видов спорта, которыми подростки увлекаются в юности, «критики» предпочитают восточные единоборства, что отмечается многими авторами – в этих видах спорта, требующих обманных движений и мгновенных гибких реакций, лучше всего используется их интуиция, а также тренируется волевая сенсорика (подростки чаще комплексуют в сфере своей суггестивной функции, именно её стараются укреплять). «Критик» – романтик в душе. Среди брачных партнёров «критиков» чаще всего оказываются сенсорно-этические типы – «Наполеоны», «Дюма» (супруга Путина производит впечатление человека, принадлежащего скорее к первому из этих психотипов). «Критик» – кладезь информации. Один из самых эрудированных психотипов, придающий особое значение интеллекту, информации и образованию. Из «критиков» получаются лучшие финансовые и политические прогнозисты и аналитики. Их мышление направлено на минимизацию проигрыша, при этом крупноблочно, не мельчит, оставляет детали другим, носит вероятностный характер (критик любит взвешивать вероятности). «Критики», имея развитое критическое воображение, очень серьёзны, дотошны и педантичны в улучшении деталей любой конструкции, в мысленной проверке её на прочность, именно поэтому этот психотип называют ещё и «Архитектором».

Фотографические портреты оттипированных «критиков» обнаруживают два характерных типажа с типичной формой лица, относящихся к этому психотипу (Е.Филатова, 2001, стр.98). Первый типаж – с коренасто-бесформенной фигурой, с круглым и несколько угрюмым лицом (Оноре де Бальзак, М.Кутузов, Е.Примаков, В.Геращенко). Второй типаж – худощавый, с вытянутым овальным лицом, как и у предыдущего подтипа, расширенным в середине, и чаще всего с утонченной переносицей возле глаз (М.Лермонтов, Дж.Леннон, Ю.Андропов, Е.Евстигнеев). Именно этот типаж соответствует В.Путину.